Раб🧎Страх🖤Гнев Божий

Святой хочет нам показать этим, что есть

ДВА страха:

1) один — первоначальный, свойствен, так сказать, начинающим быть благочестивыми. Например, кто исполняет волю Божью по страху мук, как мы сказали, ещё новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания;

2) другой — совершенный, есть страх святого совершенного, достигшего в меру совершенной любви. Он исполняет волю Божью из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему: он знает, в чём состоит существенное добро, он познал, что значит быть с Богом. Он–то имеет истинную любовь, которую Святой называет совершенною. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо такой боится Бога и исполняет волю Божью уже не по страху наказания, уже не для того чтобы избегнуть мучений, но потому, что он, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться её. И этот

совершенный страх, рождающийся от той любви, изгоняет первоначальный страх;

потому–то Апостол и говорит:

Однако невозможно достигнуть совершенного страха иначе, как только первоначальным страхом. Ибо трояким образом, как говорит Василий Великий, можем мы угодить Богу [См. его Творения в русск. пер. Том V. С. 91–92]:

благоугождаем Ему, или

1) боясь муки, и тогда находимся в состоянии раба; или,

2) ища награды, исполняем повеления Божьи ради собственной пользы, и потому уподобляемся наёмникам; или

3) делаем добро ради самого добра, и тогда мы находимся в состоянии сына.

Ибо сын, когда приходит в совершенный возраст и в разум, исполняет волю отца своего не потому, что боится быть наказанным, и не для того, чтобы получить от него награду, но собственно потому и хранит к нему особенную любовь и подобающее отцу почтение, что любит Его и уверен, что всё имение отца принадлежит и ему. Такой сподобляется услышать:

Такой уже не боится, как мы сказали, Бога, конечно, тем первоначальным страхом, но любит Его, как и святой Антоний Великий говорит:

И Господь, сказав Аврааму, когда он привёл для жертвоприношения Ему сына своего:

этим обозначил тот совершенный страх, который рождается от любви. Ибо иначе как бы он сказал: теперь знаю, когда (Авраам) уже сделал столько из послушания Богу, — оставил всё своё и переселился в чужую землю к народу, служившему идолам, где не было и следа Богопочитания, и сверх всего этого навёл на него Бог такое страшное искушение — жертвоприношение сына, и после того сказал ему: теперь Я знаю, что боишься ты Бога. Очевидно, что Он говорил здесь о

совершенном страхе, свойственном святым, которые уже не по страху мучения и не для получения награды исполняют волю Божью, но, любя Бога, как мы многократно говорили, боятся сделать что–либо против воли Бога, ими любимого.

Потому–то и говорит Апостол:

Любовь вон изгоняет страх,

ибо они уже не по страху действуют, но боятся, потому что любят,

в этом и состоит совершенный страх.

Но невозможно (как мы уже сказали выше) достигнуть совершенного страха, если кто прежде не приобретает первоначального. Ибо сказано:

Начало премудрости страх Господень (Притч. 1:7),

и ещё сказано:

Страх Божий есть начало и конец [¹⁵ Начало премудрости — бояться Бога, … ¹⁸ Венец премудрости — страх Господень (Сир. 1:15,18)].

Началом назван первоначальный страх, за которым следует совершенный страх святых. Первоначальный страх свойствен нашему душевному состоянию. Он сохраняет душу от всякого зла, как полировка меди, ибо сказано:

Страхом же Господним уклоняется всяк от зла (Притч. 15:27 — септуагинта).

Итак, если кто уклоняется от зла по страху наказания, как раб, боящийся господина, то он постепенно приходит и к тому, чтобы делать благое добровольно, и мало–помалу начинает, как наёмник, надеяться некоторого воздаяния за своё благое делание. Ибо когда он постоянно будет избегать зла, как мы сказали, из страха, подобно рабу, и делать благое в надежде награды, подобно наёмнику, то, по благодати Божьей, пребывая во благом и соразмерно этому соединяясь с Богом, он получает вкус благого и начинает понимать, в чём истинное добро, и уже не хочет разлучаться с ним. Ибо кто может разлучить такого от любви Христовой? — как сказал Апостол (см. Рим. 8:35).

Тогда достигает он в достоинство сына и любит добро ради самого добра, и боится, потому что любит.

Он–то и есть великий и совершенный страх.

Поэтому и Пророк, уча нас отличать один страх от другого, сказал:

Обратите внимание ваше на каждое слово Пророка, как каждое речение его имеет свою силу. Сперва говорит он: приидите ко мне, призывая нас к добродетели, потом прилагает и чада. Чадами называют святые тех, которые их словами обращаются от греха к добродетели, как и Апостол говорит:

Потом, призвав нас и приготовив к тому обращению, Пророк говорит: страху Господню научу вас.

Видите ли дерзновение Святого? Мы, когда хотим сказать что–либо доброе, всегда говорим: «Хотите ли, мы беседуем с вами несколько о страхе Божьем, или о другой какой–либо добродетели?» Святой же Пророк не так, но с дерзновением говорит: Придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас. Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо?

Потом, как бы услышав от кого–либо в ответ: я желаю, научи меня, как жить и видеть дни благие, — он научает, говоря:

Итак, он прежде всего отсекает действие зла страхом Божьим.

Удерживать язык свой от зла — значит не уязвлять чем–либо совести ближнего, не злословить, не раздражать.

А устами своими не произносить коварных слов — значит не обольщать ближнего [В греч.: «не обличать ни в чём ближнего и не соблазнять его»].

Потом Пророк прибавляет: уклоняйся от зла. Сперва сказал он о некоторых частных грехах: о злословии, обмане, а потом говорит вообще о всяком зле. Уклоняйся от зла, т. е. избегай вообще всякого зла, уклоняйся от всякого дела, ведущего ко греху. Опять, сказав это, он не остановился на том, но прибавил: и делай добро.

Ибо случается, что

— иной не делает зла, но и добра не делает;

— иной также не обижает, но не оказывает и милосердия;

— иной не ненавидит, но и не любит.

Итак, хорошо́ сказал Пророк:

Вот он показывает нам ту постепенность трёх устроений душевных, о которой мы упоминали выше. Страхом Божьим он научил уклоняться от зла и тогда уже повелевает начать благое. Ибо когда кто сподобится освободиться от зла и удалится от него, тогда он естественно совершает доброе, наставляемый святыми.

Сказав о том столь хорошо и последовательно, он продолжает:

… взыщи мира и следуй за ним (Пс. 33:15).

Не сказал только взыщи, но усильно стремись за ним, чтобы достигнуть его. Следите внимательно умом вашим за этою речью и примечайте точность, наблюдаемую Святым.

Когда кто сподобится уклониться от зла и потом, с помощью Божьею, будет стараться делать благое, то́тчас восстают на него брани вражеские, и он подвизается, трудится, сокрушается, не только боясь возвратиться опять на злое, как мы сказали о рабе, но и надеясь, как было упомянуто, награды за благое, подобно наёмнику. И таким образом, терпя нападения от врага, борясь с ним и сопротивляясь ему, он делает благое, но с большо́ю скорбью, с великим трудом. Когда же он получит помощь от Бога и приобретёт некоторый навык в добре, тогда видит он покой, тогда вкушает мир, тогда ощущает, что значит печаль брани и что — радость и веселие мира. И потом уже ищет мира, усильно стремится к нему, чтобы достигнуть его, приобрести совершенно и водворить его в себе.

Что может быть блаженнее души, сподобившейся прийти в эту меру духовного возраста? Такой, как мы неоднократно говорили, находится в достоинстве сына; ибо поистине

Кто может отселе побудить душу эту делать добро ради чего–либо иного, кроме наслаждения тем самым добром?

Кто может знать радость эту, кроме того, кто испытал её?

Тогда–то такой, как мы уже несколько раз говорили, познаёт и совершенный страх. Вот мы слышали теперь, в чём состоит совершенный страх святых и в чём состоит первоначальный страх, свойственный нашему душевному устроению, и с чего человек начинает и чего достигает через страх Божий.

Аминь.

Авва ДОРОФЕЙ преподобный. Душеполезные поучения. №4. О страхе Божьем